Мне было около одиннадцати лет. Я росла в психологически нездоровой семье, под двойным прессингом моральных и физических унижений в семье и в школе и совершенно не представляла, ни как я буду жить, ни как мне вырваться из этого круга. Единственное, что давало мне возможность как-то уйти от реальности — книги. У нас была хорошая библиотека. Не слишком большая, на мой взгляд, но больше и лучше подобранная, чем во всех прочих домах, где я бывала. Книги делились на детские, которые стояли в шкафу в нашей с братом комнате, и взрослые, которые были в книжном шкафу в родительской комнате и к которым было категорически запрещено прикасаться под страхом побоев. А бить детей до рубцов и шрамов было нормой, мне было стыдно ходить в бассейн оттого, что у меня все бедра и зад были в старых и свежих рубцах.
Мне не хватало детских книг, я все их прочла уже не по одному разу, и начала понемногу таскать книги из шкафа в большой комнате, стараясь возвращать их на место до того, как мать или отчим заметят, что из шкафа что-то брали. Если книга была интересной, я старалась ее спрятать, чтобы не отобрали.
В тот раз я взяла Даррелла. В сборнике были «Моя семья и другие звери», «Гончие Бафута», «Под пологом пьяного леса» и что-то еще. Я начала читать и не смогла оторваться, читала весь день. Забыла о том, что брать «взрослые» книги опасно; забыла о том, что уже вечер и вот-вот придут родители; забыла, что за нарушение запрета меня снова изобьют.
Мать увидела, что я читаю — а мне не хотелось показывать ей, что я читаю «запрещенную» книгу. Но — к моему удивлению — мне не досталось даже подзатыльника. Даррел на какое-то время смягчил ее.
«Моя семья и другие звери» была для меня как свет, как тепло и свежий воздух разом. В этой книге было оправдание всему: моему вниманию к любым проявлениям живой жизни, моей любви к городу, в котором я росла, моим привычкам бродить по странным местам со странными домами или даже не домами…
Главным, из чего выросла сама моя возможность быть и жить, стало, однако, другое. Семья Даррелов для меня оказалась первой описанной семьей, члены которой любили друг друга и принимали друг друга. С юмором, иногда с сарказмом, но любили и не ставили условий, не ограничивали взаимную свободу под надуманными предлогами… Именно эта книга стала тем зерном, из которого в конце концов выросло осознание того, что семья моих родителей тяжело больна, что ее принципы деструктивны, что на зависти, злобе, жестокости к близким нельзя построить ничего, кроме ненависти, что мои родители не умеют любить, что я не виновата в том, что самые близкие люди меня не любят…
…Моей дочери шесть лет. Она рисует, разыгрывает мистерии, дружит с невидимыми друзьями, заботится о домашних животных. У меня в доме пара песчанок, две крысы, два кота, черепаха и гигантская улитка. Здоровье не позволяет мне завести собаку. «Моя семья и другие звери» не просто продолжилась в моей жизни. Пожалуй, это и есть моя жизнь — на мой лад.
18 февраля, 2009 at 3:48 пп
Замечательные, добрые книги. Мне кажется, они помогли многим. Как здорово, что и Вам!
18 февраля, 2009 at 4:52 пп
Как замечательно, что вы смогли уйти от семейных правил игры и построить свою семью иначе.
А Даррелл прекрасен.
18 февраля, 2009 at 8:21 пп
Спасибо Вам за историю,
я всегда была уверена, что мрачный детерминизм, вещающий, что из дисфункциональной семьи выходят люди, не умеющие построить собственную, не есть истина. Мне казалось, что возможны исключения (а может, их даже не так уж мало). Вы показали, КАК это может быть. Спасибо
18 февраля, 2009 at 9:38 пп
Даррелл удивительно ироничен, тонок и добр — я тоже помню его из детства. Насколько я знаю, он родился в Индии — возможно, это отчасти повлияло на его отношение к миру? говорят, индусы вообще на редкость оптимистичны.
Моя фантазийность не знала пределов — и хоть меня физически унижали редко — но я все равно никому из взрослых не открывала особенно свой мир. Вот этот страх — что за фантазию, как за «ничегонеделанье» — накажут — рождал тяжесть..
я благодарна Вам — как жаль, что не знаешь имени — за то, что ваша история откликнулась мне эхом того ветра — того детства. Когда понимаешь, что ты белый вороненок у ворон, когда находишь в себе силы самостоятельно нарисовать новую картину мира — с любовью — и слепо отправиться на ее поиски..
Мне кажется, Даррелл устроил бы нам всем — его читателям — новый поход за тайнами, в джунгли или на острова — с открытиями и подтвержденной верой в людей, с новой силой, вливающейся туда, где она нужна сейчас — нам всем нужна…
19 февраля, 2009 at 7:48 дп
очень теплая история. Спасибо. Тоже люблю Даррела:)
22 февраля, 2009 at 6:42 пп
🙂 Даррелл. Только когда я сильно подросла, я поняла уникальность его книг. В них нет ни одного «плохого» человека. Такое принятие других и мира вокруг себя, тоже является для меня одним из идеалов.